О величайшее общественное зло в Украине и о том, как его побороть, — разговор с заместителем генпрокурора — руководителем Специализированной антикоррупционной прокуратуры Назаром Холодницьким.

Из журналистских каналов узнали, что в родной Львов на несколько отпускных дней приехал заместитель генерального прокурора Украины, он же — руководитель Специализированной антикоррупционной прокуратуры Назар Холодницкий. Тот, с чьим ведомством связывают самые громкие задержания последних дней. О встрече договорились без бюрократических преград. Местом для интервью киевский гость предложил кафе-веранду в центре города. Пришел я туда за несколько минут до назначенного времени, и натренированный глаз заметил при входе и в самом кафе несколько накачанных “людей в штатском”. Они ощупывали взглядом каждого, кто приближался к этому кафе, присматривались к окнам напротив (нет ли там снайпера?). Подумалось: работает охрана “главного борца с коррупцией”. Но потом понял: “джеймс-бонды” охраняли “ну очень известного” в Западной Украине бизнесмена, депутата Львовского городского совета, который за одним из столиков болтал по телефону… вот и наш собеседник. Шагает площадью Рынок без всякого сопровождения, в светлых джинсах, темно-синей футболке-поло, с походной сумочкой наперевес — не чиновник, а типичный турист! Поэтому первый вопрос родилось само по себе…

— Назар Иванович, вы — и человек, которая перешла дорогу многим нечистым на руку. И несмотря на это, ходите без охраны, не видим служебного авто с проблесковыми маячками…

— Свою машину припарковал возле здания облгосадминистрации, ближе не нашлось места. Да, я без водителя, без охраны, но ничего странного в этом не вижу. Речь идет не о принципе. Полгода обращаюсь, чтобы предоставили охрану для нашего офиса в Киеве, а меня не слышат. Говорят, нет людей. Нет, то и нет…

Реалии показывают: наличие охраны для чиновника такого ранга в нашей государстве – это не столько право, а обязанность. С другой стороны, охрана усложняет жизнь. С ней вынужден ограничивать себя во многих вещах. Скажем, пойти с друзьями “на пиво”, в конце концов – встретиться с девушкой. Когда за тобой тянется такой “шлейф”, это – некомфортно…

— Два слова о своем “молодое” ведомство. Потому что люди путаются, кто у нас борется с коррупцией…

— Планировалось, что Национальное антикоррупционное бюро Украины (НАБУ), как и Специализированная антикоррупционная прокуратура (САП), станут отдельными структурами. Но по Конституции, органы прокуратуры составляют единую систему, поэтому создать независимые ведомства было невозможно. Законотворцы приняли компромиссное решение: создать формально в составе Генпрокуратуры (но на правах самостоятельного подразделения с широкой автономией) САП. Я являюсь заместителем генпрокурора по должности, “через тире” – руководителем Специализированной антикоррупционной прокуратуры. Так же, как замгенпрокурора, главный военный прокурор…

В нашем штате предусмотрено 52 должности. Сейчас вместе со мной работает 24 прокуроры, объявлен конкурс на другие вакансии. В отличие от НАБУ, наш офис будет только в Киеве. Если возникнет необходимость, сможем оперативно выехать в любую точку страны.

Имеем отдельное помещение, которое расположено далеко от Генпрокуратуры. Благодаря американским партнерам есть соответствующая техника. В моих прокуроров нет никаких проблем относительно профессионального оснащения, условий труда и его оплаты.

— Напомните, кто ваши потенциальные “клиенты”…

— Это высшие должностные лица государства: премьер-министр, члены правительства, заместители министров, председатели облгосадминистраций и их заместители. А еще – судьи всех уровней, прокуроры областей и Генпрокуратуры. Перечень выписано в статьи 216 Уголовного процессуального кодекса Украины.

— Прошло девять месяцев со времени, когда функционирует Специализированная антикоррупционная прокуратура. Могли бы цифрами проиллюстрировать ее работу?

— Открыто более двухсот уголовных производств, 29 из них уже направлено в суд. Есть первые приговоры на основании соглашений о признании вины, где лица признали себя виновными. Свою работу мы начали “с нуля”, без всякой базы данных. Для ее создания требуется время. Скажем, в отношении судьи Чауса уголовное производство было зарегистрировано еще в марте, наши работники его “вели”, но на взятке взяли только в августе.

Нельзя требовать от нас быстрого результата. Наша, образно говоря, “ребенок” только родился, только начинает становиться на ноги. Неправильно сравнивать нас с Генеральной прокуратурой, СБУ и другими силовыми органами. Они имеют опыт, большую базу данных, которой с нами не хотят делиться…

— То вы с ними — как неродные…

— Можно и так сказать, хотя имею надежду, что ситуацию удастся исправить.

— Некоторые политологи считают, что ребята из Специализированной антикоррупционной прокуратуры – слишком молодые, зеленые, любят похвастаться. А всю работу, мол, делает Генпрокуратура, которая, в отличие от САП, тысячи дел передала в суд…

— Хотел бы видеть эти тысячи дел. Интересно было бы поинтересоваться, когда именно эти дела было начато, направлено в суд и когда вынесены приговоры по ним. А то, что говорят отдельные политологи или «эксперты», свидетельствует либо об их недостаточный профессиональный уровень, либо о заангажированности.

В конце концов, не надо смешивать “весовые категории”. В штате той же Генпрокуратуры полторы тысячи прокуроров! В антикоррупционном подразделении СБУ, которая, так сегодня сложилось, полностью работает на ГПУ, тоже около полторы тысячи оперативников. Разветвленную сеть имеет и военная прокуратура. Сравните эту всю армаду с моими 22 прокурорами и 150 детективами НАБУ!

— Какие взаимоотношения с НАБУ?

— Мы – не конкуренты, а союзники и партнеры. У нас нет отдельной работы. НАБУ не может показать другой результат, чем мы. Без прокурора ни один детектив или следователь не может никуда уйти. Специализированная антикоррупционная прокуратура осуществляет надзор за НАБУ. Работаем в одной связке, все достижения и просчеты у нас также будут общими.

— Руководители Генпрокуратуры и НАБУ не раз заявляли, что между ними нет никакого противостояния. Но даже из нашего разговора чувствуется, что не все так хорошо в нашем “силовом доме”. Такое соперничество напоминает политическую войну между Виктором Ющенко и Юлией Тимошенко. У людей из-за этого великая тревога. Вы не боитесь, что эта пороховая бочка может взорваться и привести к плачевным последствиям?

— Не боится только дурак. Главное, чтобы страх тобой не завладевал, а руководил для движения вперед… О конфликтах между ГПУ и НАБУ говорить обидно. Но работники НАБУ тогда действовали в соответствии с требованиями законодательства, имели необходимые определения следственных судей. А вот почему кто-то пошел на какой-то штурм – вопрос к ним. Если же окажется, что сотрудники НАБУ действовали незаконно, я как прокурор их покрывать не стану.

Закон должен быть реально для всех один, чтобы не случилось так, как говорил один политик: “Он хоть и сукин сын, но он же наш сукин сын!”… Такого в Украине не будет — “наш”, “ваш”. Мы с НАБУ – единая система борьбы с топ-коррупцией. Этот процесс не является легким, быстрым, но он идет.

— Порой складывается впечатление, что генпрокурор стремится приписать себе все заслуги в борьбе с коррупцией…

— Общество само во всем хорошо разбирается… Мы просто делаем свою работу, не пиаримся по поводу и без. Не зовем к себе телевидение, оно, так сложилось, приходит к нам само. Я желаю успехов Юрию Луценко. Но каждый должен делать свою работу. Уголовный процессуальный кодекс четко определяет подследственность и компетенцию всех органов. Этого надо придерживаться. Если в УПК написано, что судья-взяточник – исключительная юрисдикция Национального антикоррупционного бюро, то нечего тех судей «насиловать» резкой прокуратуры – Генеральной, региональной или любой другой. Иначе будет вакханалия!

— Относительно профессионализма НАБУ. Один из журналистов рассказал, как работник этого ведомства потерял в ресторане флешку с секретной служебной информацией, которая не должна была выходить за пределы НАБУ…

— Не хочу комментировать этого заявления. Из уст человека, о котором говорите, льется одно только дерьмо и помои, нормальная журналистика там давно уже умерла. Мне известно, как это лицо упомянутую флешку получила, кто ее ей дал – представители Генпрокуратуры. Пусть разбирается следствие.

— На 1 сентября президент Петр Порошенко обещал, что заработает система электронного декларирования состояний чиновников, политиков. Ваше ведомство проверяет, сходится “дебет с кредитом” у чиновников?

— Этим будет заниматься Национальное агентство по вопросам предотвращения коррупции, которое возглавляет Наталья Корчак. Лично я в телевизионном режиме заполнил пробную версию этой декларации. Интересная штука! Не “понты”! Когда она должным образом заработает, будет давать полную информацию о госслужащих, которую те ранее скрывали, в частности, о свой теневой бизнес. Так задумаются, стоит ли идти на государственную службу, чтобы их рассматривали “под лупой”. А то как бывает: зарплата у чиновника – 2 тысячи гривен, а он оформил “Мерседес” на 18-летнего сына-студента или на 80-летнюю маму-пенсионерку.

Помимо прочего, электронное декларирование экономит бумагу. Давайте побережемо наши леса! Хотя по е-декларирования у меня есть замечания. Например, предлагается указывать не просто марку авто, но и ее серийный номер все ювелирные изделия семьи. Перебор! Впрочем, пусть работает. Посмотрим, как это будет.

1 сентября утром поведу своего старшего крестника в первый класс школы, а со следующего понедельника, когда выйду на работу, загляну на сайт этих е-деклараций.

— Ведомство упоминаемой госпожа Корчак – одно из многих, которое призвано не бороться, а предотвращать коррупции (превентивная функция). Разговоров об этой борьбе много, а коррупции от этого не становится меньше. Откуда корни этого зла в нашем обществе – из бедности?

— Есть такое ироническое выражение: «Украинец хочет двух вещей: чтобы в государстве не было коррупции и чтобы кум «решил вопрос — «если что»…

Все дело в нашем менталитете, в пороках нашего характера. Его надо ломать. Во время подготовки статьи для “Вестника прокуратуры” я наткнулся на интересные документы – о коррупции в Украинской Народной Республике. Из них следует, как в начале ХХ века ухитрялись воровать средства в нашей армии. Не только в УНР это делали. Вспомните “колчаківський период” постимперской России. Речь идет о человеческих “слабостях”: много кому хочется иметь больше, чем может заработать, и это мгновенно… Должно вырасти новое поколение граждан, которое будет понимать, что нельзя воровать, давать и брать взятки – зло. Мы только на начальной стадии очищающего процесса. Посмотрите на Америку: самое большое преступление там – неуплата налогов, а у нас украсть у государства – обычное дело… Когда люди будут видеть, что уплаченные ими налоги идут на страну, ее инфраструктуру, дороги, тогда коррупции станет меньше.

Большой резонанс получили последние задержания взяточников. Ректор университета, дяде 73 года, подумай, человече, о внуках, пиши мемуары, — а он зарится на чужие средства. Дома у него нашли золотые слитки… Или взять заместителя председателя Николаевской ОГА с тоннелями под его домом. А до чего дошел скандальный киевский судья Чаус! Когда узнал, что его “ведет” НАБУ, вместо успокоиться – увеличил размер взятки, потому что, мол, возрос риск. Как это лечить? Тюрьмой!

— Украинцы, которые следят за ходом политических скандалов, хотят услышать, насколько “чист” перед законом бывший нардеп Мартыненко, есть ли криминал в действиях его коллеги в парламенте Кононенко, военного прокурора в зоне АТО Кулика?

— Когда называют фамилию Кононенко, много кто хочет услышать рядом фамилия “Порошенко”. Пока не услышат – потому что для этого нет оснований, нет доказательств, которые бы мы могли подать в суд. Будут доказательства – моя рука не дрогнет.

По делу Мартыненко – в ней есть судебная перспектива. Многое зависит от зарубежных партнеров в Чехии, которые на наш запрос о правовой помощи должны предоставить необходимую информацию. К сожалению, в Европе бюрократия оказалась сильнее, чем в Украине – поручение там могут выполнять полгода и больше. У них свои сроки…

Относительно того самого Кононенко. Говорят, он – “серый кардинал”. Мы не можем реагировать на эмоции. Мы должны оперировать юридическими нормами, опираться на факты…

Чтобы усилить борьбу с коррупцией, надо ужесточить ответственность за это. Например, отменить денежные залоги. Надо увеличить сроки наказания за такие преступления.

— У некоторых может сложиться впечатление, что вы — “человек Порошенко”. Докажите, что это не так…

— Каждые полгода меня к кому привязывают. Зимой – к Порошенко, весной – до Коломойского, летом – еще к кому-то. Осенью жду следующего “компромата” на себя. Отвечать надо только делами. Вот возьмем “очень приближенного к всех” народного депутата Александра Онищенко, которому объявлено подозрение, объявлен в розыск. Я вас уверяю: кое-кто в Администрации президента был бы очень не рад его задержанию…

В конце концов, кто бы там что не говорил, Петр Порошенко – глава государства, мы с вами выбирали. Еще одна особенность украинского менталитета: выбрать себе гетмана на пять лет, а потом последние четыре года на него грязь лить. Не нравится – выбираем другой! Это и есть демократия.

Возвращаясь к Онищенко – мы делаем все, чтобы он был арестован. Но в том, что этого пока не произошло, есть и вина “борцов за правду”, законодателей. Они предоставили себе все, какие только можно, иммунитеты, а потом обвиняют нас в том, что мы Онищенко “дали сбежать”. Обидно, что нардепы с юридическим образованием, кандидатским степени эти глупости тиражируют на телеканалах.

— Новый статус резко изменил вашу жизнь. К вам сейчас повышенное внимание, в том числе со стороны близких, знакомых, одноклассников…

— В прошлую субботу как раз отмечали с ними 15 лет со времени окончания нашей Львовской СШ № 4…

— Той, где когда-то учился российский политик-реформатор Григорий Явлинский?

— А кроме него, Богдан Ступка, Святослав Вакарчук…

— Ваш портрет рядом с этими звездными выпускниками уже повесили?

— Нет-нет. Да и других не видел.

— Наверное, на этой встрече представляли вас как “уважаемого Назара Ивановича”?

— Ничего такого не было. Собрались на 15-ту час в школе, прошлись по кабинетам, в столовой организовали сладкий стол – шампанское и тортик. Затем четыре класса поехали в ресторан за город. Вместе с другими выпускниками сделал свой денежный вклад — “я же не рыжий!” На празднике я был не как заместитель генерального прокурора Украины – руководитель Специализированной антикоррупционной прокуратуры, а как одноклассник. Почему при моей зарплате 100 тысяч гривен раз в пять лет я не могу дать 700 грн. для встречи со школьными друзьями?

— Номер телефона для “частной” беседы у вас не просили?

— Мой номер уже вся страна знает! А одноклассники без нужды не звонят…

— Возможно, был разговор вроде: “Дружище Назар, тут такое дело. Помоги!”

— Сразу всем близким сказал: никакие дела никому не “решаю”. Если тот или иной проситель прав, больше, чем могу помочь – подсказать, как юридически правильно поступить, куда следует обращаться, как из ситуации выйти. Заказывать за кого-то слово перед губернатором, мэром или еще каким-то чиновником, вытаскивать кого-то из передряги, если этот человек провинился, – такого от меня не дождетесь! Менять коррумпированную страну нужно начинать с себя.

— Оправдывают ли себя открытие региональных отделений того же НАБУ? Не произойдет сращение их с местными, часто коррумпированной элитой?

— Чтобы этого не произошло, проводят конкурсный набор, работает отдел внутреннего контроля, который “мониторит” свои кадры. Чтобы предотвратить такое сращиванию, предусмотрена ротация кадров. В конце концов, люди в регионах будут под постоянным надзором из центра.

— За свою должность вы в свое время конкурировали с участником АТО Максимом Грищуком…

— Он – мой первый заместитель, у нас нормальные рабочие отношения. Каждый выполняет свою работу. Максим, в частности, занимается делом военного прокурора Кулика, проявил инициативу в ее расследовании.

— Было много резонансных слухов о прошлой жизни-бытия, “армейских подвигов” народного депутата Семена Семенченко. Вы изучаете деятельность этого политика?

— По линии борьбы с коррупцией к Семену Семенченко у нас вопросов нет. Военными делами должна заниматься военная прокуратура. Каждое силовое ведомство должно выполнять свою работу: СБУ – ловить шпионов и предателей, патрульная полиция штрафовать водителей-нарушителей, уголовный розыск – искать преступников, скорая помощь – ехать на вызов к больному. Военная прокуратура — заниматься военной тематикой. Пока у нас с коррупцией “борются” все, кто только хочет, в стране будет бардак.

— Что для вас стало профессиональной удачей?

— Задержание судьи-взяточника, ректора-взяточника. Но надо понять, что подобные разоблачения не можно делать быстро, за неделю-две. Наши “клиенты” – не простые люди, они “шифруются”. Тем же Чаусом занимались полгода.

Спокойно, уверенно делаем свою работу. Знаем, для чего и кого работаем. Для государства. Готовы к вызовам. 6 сентября выйдут на работу народные депутаты, на открытие сессии придем и мы. Представим документы для снятие иммунитета с судьи Чауса.

— А бумаги на других нардепов в этой папке будут?

— Есть определенные наработки. Работаем стратегически, а не только по отдельным хабарниках. В частности, расследуем хищение государственных предприятий. Имеем материалы по “Укрзализныци”, где проходят определенные народные депутаты…

— О ваши частные дела. Некоторые, узнав, что в Киев вы перебрались сразу после окончания университета, говорят, что не обошлось без “блата”. Кто лоббировал ваш переезд в столицу?

— В 2006 году последний раз давали направление на работу. На распределение приехали и из Генеральной прокуратуры. Помню, возник тогда скандал: троечникам и “плательщикам” место во Львове находилось, а бюджетникам, отличникам, магистрам – нет. В том числе мне, хотя закончил юрфак с отличием. Выбор пал на Киевскую область, там прокурором тогда был Юрий Гайсинский. Он был одним из немногих, кто по должности не брал деньги. По результатам написания автореферата, собеседований я оказался тогда в прокуратуре Киево-Святошинского района на самой низкой по иерархии должности. В тамошней прокуратуре “відтарабанив” семь лет, на рядовой должности помощника прокурора района (старшего прокурора прокуратуры района). Если бы у меня была “мохнатая лапа”, наверное, через год был бы на какой-то руководящей должности. Рядовым прокурором был до Революции достоинства.

— Напоследок вопрос, который просили задать вам красивые девушки, которые интересуются вашей личной жизнью. Они спрашивают: и дальше ваше сердце свободно?

— Если интересуются красивые девушки – пусть пишут мне на Facebook. Рассмотрю все предложения (улыбается).

Фото автора.