С Израилем у нас безвизовый режим. Надо иметь только письмо от друзей, родственников или забронированные места в отеле. Семья известных скульпторов из Львова уже 22 года живет на Земле Обетованной.

В городке Йехуд-Моносон, теплыми вечерами, после насыщенных информацией и положительными эмоциями экскурсий, на поляне возле домика, который снимают друзья, под веерами финиковых пальм и стрекотание цикад мы вели долгие разговоры о житье-бытье в Израиле, искусство, творчество, место художника в мире…

«Ханука»Игоря Броуна

— Людмила и Игорь, почему вы уехали в Израиль?

Игорь Броун (далее—.): Помню этот день — 13 октября 1990 года. Стремился к свободе самовыражения, свободной жизни. Но впоследствии понял – свободы, которой искал, в этом мире нет нигде.

Людмила Волошаненко (далее — Л.): Поехала за мужем. Хотя сама не стремилась к эмиграции. Убеждена, что смена места ничего в человеке не меняет, все едут куда глаза глядят со своими «уже спакованими чемоданами» привычек, привязанностей, зависимостей. Человек может быть свободным независимо от социальной системы. Законы работают и стабилизируют внешнюю жизнь, а внутренний мир человека свободным от социальных законов.

«Узелки на память» Игоря Броуна.

— Удалось ли вам реализовать здесь свои профессиональные планы?

И. Удалось, без преувеличения, на все 100 процентов! Имею кучу дипломов и призов первого и второго степеней международных конкурсов скульптуры. Был участником около 100 международных симпозиумов в Италии, Испании, Португалии, Южной Корее, Франции, Дании, Боливии, Колумбии, Аргентине и др. Не могу не упомянуть об участии в одном из самых престижных мировых симпозиумов в г. Красталі (Австрия). Месяц работали в Альпах, где есть карьер черного мрамора. Этот симпозиум старейший в мире, художники задумывали его для создания Парка скульптур. Работы остаются в парке, но является собственностью художника. Не могу не упомянуть и о симпозиуме в Дании, где делал скульптуру из твердого дуба высотой два метра. Ее купили за 12 000 евро.

Л. Удалось, потому что занимаюсь тем, чем хочу. Не стремилась к участию в симпозиумах, поездок в дальние края, мне всегда трудно расставаться с родными… Семья для меня — главное.

В трудные времена пришлось несколько месяцев работать уборщицей в банке. Учила богатых дам искусства скульптуры. Лепила для них, а они потом выдавали эти произведения за свои. Но никогда не переставал творчески работать.

— Что нашли и что потеряли, эмигрировав в Израиль?

И. Потерял общение со всеми друзьями и родственниками. Обрел внутреннюю свободу и возможность путешествовать по всему миру. После жизни в СССР стал вполне аполитичной лицом, за 22 года жизни в Израиле ни разу не принимал участия в выборах. Не равнодушен к страны, равнодушен к политике и политикам.

Л. Сначала казалось, что я потеряла все! Боль была неимоверная, ностальгия завладела мной. Но потом, после 10 лет боли, нашла для себя новый мир, новое понимание жизни – невозможно потерять то, что в сердце, в душе. В эмиграции сначала чувствуешь себя так, будто прыгнул в бездну. Очень важно найти почву под ногами, увидеть свет, почувствовать тепло. Любимое дело, муж, доченька, открытые к общению доброжелательные люди помогли освободиться от боли. В Израиле моя дочь вышла замуж мудрым благородным парнем, родила двух замечательных внуков – Мишу и Тома.

Натюр-морт Игоря Броуна.

— В иерархии ценностей какое место занимает изобразительное искусство в Израиле?

И. Где-то посередине, а точнее, ближе к низших ступеней. Израильтяне, как и в целом мире, покупают произведения за раскрученный бренд, за известное имя, а не за собственными вкусами и предпочтениями.

Л. Когда только приехали в страну, казалось, что на художников смотрят как на продажных девок. Вспоминаю интересный случай. Снимали квартиру, и у нас разбилось стекло в окне. Пригласили мастера, он сделал свою работу. Увидел, что у нас негусто с деньгами, и попросил расплатиться какой-нибудь нашей скульптурой…

За 22 года-произошли существенные изменения: построены качественные к—

рога, медицина – лучшая в мире, выросла зарплата, существенно вырос социальная защита… Чем выше уровень жизни, тем выше интерес к искусству.

— А все же, какие произведения искусства привлекают рядового израильтянина?

И. Существует мнение: «Должен выгодно купить, чтобы потом выгодно продать». На открытие выставок ходит много людей, но в основном, чтобы пообщаться, потусоваться в конце концов, выпить вина… Один мой коллега по цеху в разговоре подытожил вызовы современного искусства: «Сейчас ДРУГОЕ искусство, потому что все равно лучше Микеланджело не сделаешь».

Л. Любят «прикольное», веселое, даже банальное, с привкусом эротики.

— Как живется свободному художнику в Израиле?

И. Тяжело, но свободно. Бывает так, что год нет заказов. Поэтому, когда наступают «урожайные» времена, откладываем на «голодные» дни.

У меня был товарищ Василий Федорук, скульптор. Он выиграл грінкард и уехал в Америку, в Сиэтл. Делал роскошные надгробия, чем обеспечивал себе безбедное жизнь. А в Израиле надгробия традиционно стандартные – и это беда для скульпторов.

Зато делаю ледяную скульптуру для свадеб. Модно украшать свадебные церемонии в теплом Израиле ледяными произведениями! Скульптор работает в холодильной камере при температуре 8 градусов. Стоит такое произведение три-четыре тысячи долларов, а после открытия существует всего 3-4 часа. Знаю, что половина японских скульпторов живет за счет ледяных скульптур.

У меня выставок и участия в симпозиумах больше всех скульпторов Израиля. Но, как сказал мой коллега, чтобы иметь постоянных клиентов-заказчиков, надо сидеть на месте.

В кризисные времена работал и сторожем, преподавал рисунок и скульптуру в художественной школе в древнем городе Яффе. В начале жизни в Израиле работал на фирме по оформлению музеев, выставок. Хорошо помню первое место работы – киностудию возле Иерусалима.

Сейчас открыл свой собственный бизнес – беру подряды на создание скульптуры.

Л. В Израиле нет союза художников, нет скульптурной фабрики, нет целевых госзаказов, только на конкурсной основе (не менее чем трое участников). Климат тоже сказывается на работе, работаем с пяти утра до 10-й, а потом становится невозможно работать, «плавятся мозги», мощный вентилятор не помогает, а в открытом помещении нет смысла ставить кондиционер, деньги на ветер пускать. (Люда и Игорь арендуют большое помещение под скульптурную мастерскую — сарай свыше 100 кв. м без одной стены. — В.К.)

— Планируете посетить Львов, друзей? Что для вас значит Львов?

И. Львов – город, где я родился, где любил ходить пешком, потому что каждый такой проход открывал для меня нечто новое, интересное, необычное.

Люблю и Харьков – город добрых интеллигентных людей, где в 1976-80 гг. учился в Харьковском художественно-промышленном институте, где познакомился со своей будущей женой Людмилой. Планирую посетить Львов и всех, кто нас помнит.

Л. Во Львов планирую приехать со старшеньким внуком Михаилом. Львов — роскошный город, хочу показать малому эту красоту.