Мы ехали с дочерью в Румынию, на свою историческую родину.

Моего деда по матери звали Григорий Басараб. Он никогда не забывал, откуда корни его рода, который в XV веке осел в Урож. Визу я имела польскую, но с ней можно ехать и в Румынию. Сначала поездом до Солотвино, а тогда пешком через деревянный мост, пройдя пограничный контроль без очередей.И сразу начинается город Сигет Мармароский, примерно такое, как наш Самбор. Оттуда мы должны были отправиться в Трансильванию.

«Потому что хотят знать язык своего народа»

Накануне я узнала, что в Сігеті есть единственный в Румынии украинский лицей, и решила туда зайти. Может, удастся узнать что-то непосредственно от работников о языковой ситуации в румынском приграничье, ведь когда Солотвино и Сигет были одним городом. Взяла свою книжку в подарок. Лицей оказался на главной площади города. Украинский лицей имени Тараса Шевченко. Секретарь позвал директора, господина Касияна. Его удивило, что я пришла просто из любопытства, пусть даже как украинская писательница. Искать украинское вне украины у нас не привыкли.

В лицее обучаются дети из разных сел и городков, всего 170. Сам лицей возник еще в 1944 году. Правда, его потом закрыли, и возобновил работу 19 лет назад. Подумала, что туристы с Украины могли бы приносить туда хотя бы по две украинские книги для библиотеки лицея, но мы до такого альтруизма, видно, не готовы. Разговор был недолгим, но я пообещала приехать весной еще. Привезти книги и встретиться с учениками. Спросила, если дети продолжают дальше учиться в румынских вузах, то какой смысл им изучать украинский язык? Я прибыла из Украины, где можно не изучать государственный язык вообще. Директор как раз вернулся из Киева, у него тоже не было иллюзий по поводу униженного положения государственного языка в Украине. Ответил несколько вызывающе: “Потому что хотят знать язык своего народа!” Дело в том, что украинцы Румынии разговаривают на диалекте, который трудно понять человеку с Украины, где мы все используем литературным языком.

В Солотвино вывески дублируются на венгерском языке, потому Мармарощина долгое время принадлежала Венгрии. Однако на территории Румынии, в Сігеті, царит исключительно румынский язык, без никаких тебе языковых хартий, которые упорно навязывают нам язык извечного врага и колонизатора, сводя на нет оборону государственного языка.

Сам городок не является тем вылизанным европейским раем, который начинает раздражать. Оно красивое и живое, с многими храмами в готическом стиле, чистыми улочками, тихими людьми. Я не знаю, что придумывают туристические фирмы, предупреждая о воров и нищих, которые подстерегают неосмотрительных туристов. Нищих я видела за три дня, может, четырех, причем не наглых. Воры не попадались вообще. Так же в более туристических Клуже и Бая-Маре. Мы с дочерью вообще не выделялись в толпе как иностранцы. И то, что здесь каждый второй понимает английский, даже пожилые люди, очень удобно.

Пожилые женщины ходят в шалянових платках, и эти платки пачками продаются на рынке, как и шалянові юбки и блузки с фальбанками. А мужчины ходят в шляпах.

Эти высокие крыши из красной черепицы, эти сливовые сады – у меня аж сердце защемило. Мой дед построил дом и накрыл ее такой же черепицы, и посадил сливовый сад. И моя бабушка имела платок с тем же узором. И те горы, которые видишь отовсюду, и реки, через которые перекинуты гибкие деревянные мостики, и обороги. Все это узнаваемое и родное. И не такой грустный, потому что о Румынии есть кому позаботиться. И эти сказочные домики с деревянной резьбой не снесет бульдозер, чтобы построить очередную халабуду торгового центра. Их защищает закон. В этом прекрасном осеннем мире языковой фон был словно журчание ручья – вроде узнаваемый, но слишком стремительный, чтобы понять звучание слов.

Трансильвания – краюха империй

Румыния пережила не одну империю, начиная от Римской и заканчивая империей Габсбургов. Империи исчезли – страна осталась, ее голову венчает прекрасная и пугающая Трансильвания, место действия романов Брэма Стокера и Дэна Симмонса. Стригої, по нашему опирі, создали здесь свою цивилизацию, и туристы со всего мира слетаются сюда как мотыльки на свечу. Мы же с дочерью, несмотря на то, что любим всякие ужасы и привидения, ехали прежде всего на свою историческую родину. Хотя мистики тоже ожидали.

Из Сигета Мармароского выехали до второго по величине города Румынии, Клужа-Напоки. Обшарпанный снаружи, но внутри приличный поезд, состоявший из двух вагонов, 5 часов ехал через горы. Невероятной красоты пейзажи, дома вплотную к колее, овечки и почти полное безлюдье в вечер пятницы – мы смотрели на все это, пока не стемнело.

Всю поездку меня удивляло, почему везде так мало людей, даже в Клуже. Поздно вечером, руководствуясь картой, мы шли до нанятого помещения мрачными улицами, где машины были припаркованы на тротуарах. Очень много машин и совсем мало людей. «Смотри, — сказала я дочери. – Это же Евросоюз, а места для парковок нет совсем. А нам каждый тычет под нос, что украинцы не доросли до Евросоюза».

Старые застройки городов, исторические центры не вызывали у меня ни мистического трепета, зато кварталы времена социалистической Румынии — то было реально страшно. И безобразно. Мне напомнили они автостанцию в Раве-Русской: с зазубренными плитами, откуда торчит арматура, и одиноким горкомом с неизменными серебристыми елями, кое-где панно с рабочими в касках. Или мне так показалось, но румыны до сих пор боятся возвращения Чаушеску, и боятся его призрака больше, чем Влада Цепеша, который для них был борцом против турецких оккупантов, национальным героем, а не вампиром Дракулой, как для остального мира. Я не была в этот раз в туристических центрах, связанных с именем трансильванского воеводы – Сигішоарі, Брашове, где, наверное, такая же вахканалія, как и во Львове, с дешевыми трюками.Настоящие путешественники скептически относятся к гламурного туризма.

Клуж – город с роскошными дворцами, романтическими виллами, готическими соборами, университетом, памятниками, без сувенирных ларьков, рассчитанное на требовательных туристов, которые способны оценить настоящую красоту неповторимых зданий, ботанического сада и городского парка, каналов посреди города, и вздрагивать от последних архитектурных вищирів эпохи Чаушеску. Это – город для работы и жизни, хотя здесь не хватает ни отелей, ни кафе, ни винных погребов с местным вином.

А на главной рыночной площади в тот день был Книжный фестиваль исключительно с румынской литературой. Много книг по этнологии, истории Румынии, философской литературы. Здесь освоили уже издание романов-комиксов, арт-буков. Полиграфия высочайшего качества. А у нас, вспоминая недобрым словом львовский Форум издателей, никак не закончится колониальная эпоха с ужасным и бездарным оформлением книг и рабским преклонением перед иностранными авторами.

Бая-Маре — тоже трансильванское город, за полтора часа от украинской границы, удивило закрытыми лавками в воскресенье, без всяких уступок туристам. Правда, продуктовые магазины работали. Город – небольшой, где-то как наш Дрогобыч, но очень привлекательное для туристов особым колоритом без глянца. Вход на башню XIV века, где все обустроенное и удобное, чтобы люди могли отдохнуть и даже развлечься, бесплатный. Доходов от продажи билетов не хватит на содержание все равно, а продвижение – благородная.

Тут я вспомнила Девичью башню в небедном Стамбуле, куда стояла огромная очередь и надо было заплатить 10 лир, или даже Марьяцкий костел в Кракове. Скольких людей отталкивает такая меркантильность. К сожалению, у нас было мало времени на Бая-Маре, и хочется туда приехать на дольше.

Горы видно отовсюду.Такое ощущение, что ты в их кольце. Где-то там крепости даков, водопады, густые леса, тысячелетние дороги, а здесь — поля кукурузы, виноградники. Деревянные резные крыльца и ворота с тотемними столбами, извечная черепица, гонт и, конечно, сливовые сады.Все империи перемолола Румыния, все культуры, сбросила ненавистного диктатора, и пусть румыны сейчас едут на заработки в Италию, но промышленность потихоньку развивается, и я искренне за них рада. Им есть куда возвращаться и есть чем гордиться.

А мост через Тису… Смешно.Румынская половина ровненькая, ухоженная, а на украинской стороне страшно подойти к перилам – доски дышат на ладан.